ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛО НОВОЙ ЦЕЛИ, Я БЫ ПЕРЕСТАЛ РАБОТАТЬ
- 1.Первая российская Гимназиада
- 2.ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛО НОВОЙ ЦЕЛИ, Я БЫ ПЕРЕСТАЛ РАБОТАТЬ
ЛИД: Что такое сила, сильный человек или небесная сила? Хорошо ли быть сильным самому или лучше быть слабым, но чтобы рядом был кто-то сильный или кто-то думал о тебе сверху? Об этом и многом другом состоялся разговор между знаменитым тренером по дзюдо Александром Миллером и главным редактором журнала «Бизнес и культура» Юрием Шевелевым
– Александр Евгеньевич, к понятию «сила» можно ведь подойти с разных сторон.
– И, наверное, в первую очередь приходит на ум физическая, мышечная сила, но есть и сила духа, и сила мысли, и ещё много выражений этого понятия. Для меня самая подкупающая – сила духа. Всю сознательную жизнь я проработал тренером и точно знаю, что сила духа выше силы мышечной. Сильный характер в 95 случаях из 100 победит силу мышц. Но ещё выше – сила интеллекта! В жизни всегда надо опираться на силу духа, силу человеческого стержня, внутренний кодекс своих принципов, мыслей и поведения.
– Но и на физическое состояние собственного тела как священного сосуда жизни.
– Очень хорошо, когда духовная сила подкреплена силой мышечной, хотя это чистая механика. Любая физическая сила меркнет без силы воли и интеллекта, что многократно доказывалось, особенно в экстремальных ситуациях. А самое главное – сохранить свой стержень. Он как позвоночный столб, хребет судьбы. Он хрупкий, как графит, стоит его поломать, и никогда не восстановишь, не склеишь, по нему уже не потекут нервные импульсы и энергетические потоки. Это, разумеется, – образ. Каждый человек в жизни испытывает состояние кризиса, выбора пути, судьбоносного решения. Что важнее: деньги или совесть, поступок или уход в сторону, конфликт или компромисс… Это всё относится к стержневой системе. Человек поступает так, как его воспитали родители, учителя, как он сам себя внутри построил. Слабые физически могут быть сильными духом, могут рискнуть жизнью, но дать отпор грубой силе…
– Интересна селекция потенциальных атлетов из детей, которых родители приводят в спорт. Вам сразу видно, что ребёнок с волевым характером, внутренней силой, хоть и слабоват тельцем? Или, напротив: от природы малец физически крепкий, а дух слабый. Почему здесь нет прямой корреляции, типа «в здоровом теле – здоровый дух»?
– Есть такое выражение: «Бог два раза в один карман не кладёт». Физическая одарённость и незаурядные морально-волевые качества вместе бывают крайне редко, это такой выдающийся мазок Божий! А в жизни, как правило, одни качества есть, зато не хватает других. Задача тренера, учителя – разглядеть и оценить потенциал атлета по многим параметрам. В этом заключён тренерский дар. Конечно, есть и профессиональная селекция, опирающаяся на массу инструментальных методов диагностики психофизических кондиций атлетов. Но надо ясно понимать перспективу: кому – спорт высших достижений, а кому – спортивные занятия просто помогут заложить хороший фундамент для какой-то иной профессиональной карьеры. Это очень большая тема. Инструментальными методами можно определить и типы нервной деятельности, и состояние сердечно-сосудистой системы, и массу других характеристик…
– Наверное, несложно измерить мышечную силу, протестировать скоростные параметры, реакцию, пределы выносливости, качество мышечных волокон… Но как измерить силу духа?
– Есть косвенные моменты, позволяющие её оценить. Например, простой тест: три глубоких вдоха и выдоха – и задержка дыхания на выдохе. Кто умеет терпеть, может в два раза дольше удерживать дыхание более сильного физически, но зато слабее духом. И я знаю человека в сборной команде России, который способен терпеть до отключки, пока сам не вырубится, потеряет сознание. Вот какой бывает порог терпения. Сила воли проявляется в умении терпеть боль, безмерную усталость. А ещё есть сила характера. Такой атлет входит в квадрат только с одной целью – победить. Слабый духом, несмотря на свою тренированность, часто неспособен преодолеть волевого противника, пусть он слабее технически и физически.
– Известно ещё одно наблюдение от древних воинов, спартанцев – тест на стресс, на испуг. Один – бледнеет, а другой – краснеет.
– Тот, кто бледнеет, не годится, у него происходит спазм, и организм резко теряет свой потенциал. Зато у того, кто краснеет, кровь начинает гнать адреналин, и все ресурсы человека мгновенно мобилизуются.
– А кто предпочтительнее? У одного мгновенная реакция на стресс, даже на грани истерики, но человек сразу предпринимает набор каких-то действий. А у другого – реакция заторможенная, может быть, он пытается просканировать ситуацию, осмыслить её, прежде чем что-то сделать. Есть такого рода тесты?
– У того, кто быстро переходит к действиям, как правило, средне-сильная или сильная нервная система. Это сангвиник, человек, имеющий опыт противоборств. Он попадает в родную стихию и начинает моментально действовать, отзываться на внешние раздражители. Второй – меланхолик или флегматик, тот на 100 % опоздает. Он не привык постоянно бороться с кем-то, преодолевать себя. Вот два полюса. Но ещё есть большой промежуточный коридор, где одни качества переходят в другие. Меланхолики, флегматики безоружны в стрессе. Сангвиники всегда готовы к бою, испытаниям…
– Интересны люди, сильные духом, уже после того, как они выходят из активной фазы деятельности, например спортивной карьеры. Есть ли у Вас красноречивые примеры поведения сильных духом людей на «финишной прямой» своей судьбы? Почему сила духа важнее всего? Потому, что она всегда с тобой, пока ты уже совсем не испустил дух?
– Проблема ухода из большого спорта актуальна всегда и для всех. Как адаптироваться к другой жизни, как изменить поведенческие схемы? Атлет привыкает постоянно вести единоборство, он пытается провести такую модель поведения в жизнь, он борется с окружающей средой, с ближним и дальним, он хочет непременно выйти победителем и за пределом спортивной арены. Поэтому надо много работать над собой, чтобы из спортивной жизни высших достижений перейти в нормальную, человеческую.
Могу привести примеры и положительные, и отрицательные. Один пример – последние годы жизни великого борца Григория Веричева. Мы с ним были близки до конца его дней, друг другу помогали. Веричев был очень сильным в сборной страны, он всегда и со всеми боролся: с соперниками, родным обществом «Динамо», тренерами сборной, судьями. И побеждал много-много раз. Но когда он ушёл из спорта, то практически сразу потерял темп, волю к жизни. Это совпало и с тем, что рухнула прежняя формация, развалилась империя, кардинально изменились «общественные отношения» и «производительные силы», если называть всё принятыми штампами. Но, например, некоторые атлеты, коллеги по сборной, куда менее именитые, чем Веричев, сумели адаптироваться к новому режиму, устроили свой бизнес и зажили припеваючи. А с Гришей случилась драма. Думаю, отчасти его сбило с пути то, что он в эти самые переломные годы, в самом начале 1990-х поехал в Японию, где выступал в кетче – эдаком шоу, боях без правил. Что-то там заработал, но фактически эта замануха сбила его с дороги. Он мог бы здесь, дома, найти свой путь, но потерял темп, время… время жизни. Потом вернулся, а его вчерашние товарищи ушли далеко вперед. И Гриша ослаб. Насколько он был силён в спорте, настолько оказался слабым в жизни. Реальные обстоятельства стали его ломать, он не успевал реагировать на них. Когда атлет был на вершине, ему все были обязаны – и государство, и все-все вокруг должны были его обеспечивать. И Веричев думал, что так будет всю оставшуюся жизнь. Ан нет! Я ему приговаривал: «Гриша, старая слава новую любит, люди Ленина забыли, а тебя, думаешь, будут помнить? Никому ты не нужен, или переходи в другое качество, или останешься на обочине…» Что и произошло. Великий спортсмен стал пить, спиваться… И когда он это осознал, то уже не боялся смерти. Я пытался его вытащить, но он мне прямо сказал: «Я тебе, конечно, признателен, но лучше похороните меня – и всё».
– Даже если ты сильный духом спортсмен, это не гарантия, что справишься со всей оставшейся жизнью…
– Да, это не гарантия. А может быть, близкие люди не нашли самых важных слов, аргументов, чтобы его удержать на плаву. Гриша ведь слыл мудрым по жизни человеком. Правда, он был постоянно занят в спорте, но народную, природную мудрость у него было не отнять. Он прекрасно чувствовал фальшь, здорово разбирался в людях, обстоятельствах. Но жизнь сама его направила в другие русла, он не смог эти русла изменить.
– Наверное, всё усугубилось тем, что мир поменялся…
– Да, причем глобально. Он был звездой в советской системе. А тут произошёл полный переворот сознания и ценностей. И стало уже наплевать на тех, кто что-то делал для страны. И вообще наплевать на всё. Вот такие факторы в комплексе и выбили его из седла.
– А есть позитивные примеры, когда сильный спортсмен, достигший мировых вершин, преодолевает уход с Олимпа и находит смысл и соизмеримые вершины в другом деле? Может, даже необязательно они внешние. Но внутри себя он находит, обретает себя?
– Назову Александра Карелина, который тоже переживал поражение на своей четвертой Олимпиаде в Сиднее. Он глубоко страдал, долго. Я думаю, депутатство помешало ему стать четырехкратным олимпийским чемпионом… Но Карелин нашёл свою нишу, он ведь всегда самообразовывался, упирался, цеплялся за реальную жизнь. Меня поражает его высокий уровень культуры, его отношение к людям, тренерам – справедливое, по высшим меркам человеческое отношение. И такой же был Иван Ярыгин. Как подкупали отношения великого борца со своим тренером Дмитрием Миндиашвили. Редкие отношения в спорте! Ведь большинство тренеров и спортсменов расходятся по судьбе.
– Хотелось бы заглянуть внутрь мирового рекордсмена. Человек установил рекорд, в это мгновение он самый сильный в мире. А в следующее мгновение уже понимает, что этот рекорд он уже никогда не побьёт. Его побьют другие. Или, например, в борьбе – вот взял атлет олимпийское золото и осознает, что больше ничего подобного в жизни он не достигнет. Что у него внутри происходит?
– А внутри происходит большое мучение. На вершине ведь трудно сидеть – она острая. И надо сразу спускаться к подножью, опять надевать робу и начинать пахать, напрочь забыв, что ты олимпийский чемпион. Не сможешь забыть – уже никем не станешь. Здесь важно грамотно составить программу постепенного выхода на гроссмейстерский уровень. Если ошибёшься в алгоритме, то быстро потеряешь себя и в спорте, и даже в жизни. Поэтому, когда человек достигает высоких результатов, то со стороны многим кажется, что всё у него хорошо. А на самом деле – чем выше ты забрался, тем в тебе больше сомнений и мук внутри. Вот такой парадокс.
– Есть такой уже хрестоматийный вопрос: «В чём сила, брат?» А может, она просто в радостном отношении к жизни. Это не означает какую-то нездоровую радость, это радость благодарения…
– Радость бытия, что ты вообще родился на белый свет, что ты живёшь отмерянный тебе срок. И каким бы этот срок ни был, всё равно он бесконечен! Если ты живешь каждым мгновением, то это бесконечность.
– И как этой радости отдаваться в момент высшего успеха, стоя на олимпийском пьедестале? Ведь умный человек точно знает, что ему надо, словно Сизифу, сразу спускаться за укатившимся вниз камнем и опять тащить его в гору. И… снова радоваться этому процессу.
– Если говорить о силе радости, я всегда возвращаюсь в своё советское детство и понимаю, насколько люди были чище! Пусть нынешняя молодёжь воспринимает это, как хочет, но тогда, лет пятьдесят назад, мы умели радоваться не только за себя, а за всех, за всю страну. Помню, хоть и был маленьким, как в послевоенные годы люди проводили Дни здоровья. Да, сейчас атрибутика в десять раз лучше: напитки, закуски, шарики, – но они не вызывают тех эмоций. А раньше я видел много радостных взрослых людей, видел, как любой мог прийти друг к другу в гости, как они жили, пели. К сожалению, от этого не осталось и следа. Смена общественно-экономической формации создала нового человека, которому ближе тезис «Человек человеку – волк». Я наблюдал и то время, и вижу это. Мне в жизни повезло, я многих чемпионов подготовил, много раз я испытывал радость за своих воспитанников. И я понял, что не надо это идеализировать, будто ты свершил что-то очень значительное. Я научился не ждать великих, искренних признаний, понимаю, что по-настоящему радоваться могут только люди, которые постигли самую глубину жизни, но процент таких людей крайне мал. И поэтому к достижениям отношусь просто как к летописи своей деятельности и, зная психологию человека, не жду восхищений со стороны. Человек по-прежнему не изжил зависть, в лучшем случае он просто промолчит, в худшем – скажет что-то грязное.
Больше всего меня интригует и заводит то, что с 1975 года, когда занялся тренерской деятельностью, я ни одного дня не жил без цели. Это мой главный двигатель. И когда стал олимпийским чемпионом Мансур Исаев, я сразу поставил следующую цель. Какую?! Не скажу, но она определена. Если бы ее не было, я бы перестал работать. Лучше цели не озвучивать, недаром говорят: «Если хочешь рассмешить Всевышнего, расскажи о своих планах».
– Выходит, что радость – в пути. Не в моменте достижения цели, а в процессе. Вы увидели талантливого ученика, и у Вас глаза загорелись. Предвкушение радости. Что-то начинаешь делать – и получается. Очередная цель достигнута. Да, кто-то завидует, кто-то радуется, а кто-то думает: «Как хорошо Миллер устроился – тренер олимпийского чемпиона, повезло мужику…»
– Как в том анекдоте: «Вот в очередной раз поскользнулся на арбузной корке… и так много раз!» По большому счёту наше время сформировало хапуг, людей одного-двух хапков. Они не делают ничего долгосрочного, фундаментального. Это спринтеры-однодневки. А стране нашей надобно заниматься чем-то глубоким, основательным, тем, что даст результат через многие годы. Китайцы, приехавшие в Россию, наверное, думают так: да, мы сейчас ещё рабское поколение, но наше четвёртое поколение будет здесь хозяевами.
– Китай ведь – самая мощная цивилизационная конструкция за всю историю человечества.
– А у нас сегодня сплошной дефицит: и совести, и любви к родине, и отношения к своему народу. Эти дефициты надо убрать! Конечно, от всех пороков не избавиться, но глобальный-то путь должен быть начертан. А мы сейчас живем и работаем по принципу бездельников у костра. Сидит курултай у костра, и костровой говорит: «Что будем делать: подбросим или подвинемся?» Бездельники в ответ: «Подвинемся, а подбрасывать не будем…» Так и мы приближаемся к затухающему костру. Его угли уже не согреют, они остынут – и конец. А чтобы этого не случилось, количество людей, «подбрасывающих полешки», должно постоянно увеличиваться, и тогда огонь осветит путь к настоящему возрождению России.